|
|
|
 |
В июне 1920 г. Алексей Дмитриевич пытался через Грузию пробраться в Курск, к семье, о которой ничего не знал уже около двух лет. Попытка не удалась. Он возвратился в Севастополь и в ноябре того же года, зная, что в Советской России ему не выжить, эвакуировался в Константинополь вместе с частями генерала П.Н. Врангеля. В Турции он некоторое время жил на о. Халки в семье своего брата Василия.
Василий Дмитриевич (1884–1956) окончил Первый кадетский корпус и Павловское военное училище (1904 г.), служил в 3-м стрелковом Финляндском полку, в 1910 г. был переведен в Морское ведомство. В послужном списке капитана В.Д. Бодиско числятся два ордена: Св. Анны и Св. Станислава, оба 3-й степени. Женат он был на Лидии Васильевне Султановой. Осенью 1918 г. вместе с женой, сыном Владимиром (1912–1998), дочерьми Ириной (*1910) и Людмилой (*1918) и их нянюшкой, последовавшей за ними, Василий Дмитриевич бежал из Петрограда, где работал при Советах в Главном управлении кораблей и снабжения. Приехав на Украину и раздобыв документы «громадянина», он перебрался на трубочный завод в Николаев, где работал помощником директора. В конце 1919 г. началась эвакуация белых частей из Николаева. Вместе с ними навсегда уехала из России и семья Василия Дмитриевича. Так он оказался под Константинополем на о. Халки .
В марте 1921 г. Алексей Дмитриевич обратился в советское представительство за разрешением вернуться в Россию. В апреле, по прибытии в Новороссийск, его задержала ЧК и направила в Рыльск для установления личности. Тем временем его отца, Дмитрия Михайловича, не изменившего своих взглядов после 1917 г., арестовали и поместили в тюрьму, где он, не выдержав издевательств, принял яд и умер. На следующий день пыталась покончить с собой мать Алексея – Екатерина Яковлевна. Ее удалось спасти.
Алексей Дмитриевич с матерью, женой и сыном переехал в Глушково, где с 1921 по 1929 г. работал на суконной фабрике, став, в конце концов, главным механиком. В 1930 г. его пригласили на работу в АО «Текстильстрой» в Москву. Жизнь, похоже, начинала налаживаться... Но в августе 1930 г. он был арестован органами ОГПУ «за сокрытие воинского звания и работу не по специальности». Решением «тройки» был выслан под Вологду, где три года работал инженером, участвовал в реконструкции завода. Мать не дождалась его возвращения, умерла в 1933 г. По отбытии срока Алексей Дмитриевич был назначен в Николаев младшим военпредом на военный завод. Через полтора года его аттестовали как «специалиста-артиллериста с большим опытом и стажем» и повысили в должности: он стал старшим военпредом.
«Личное дело № 171 Народного комиссариата военно-морского флота на Бодиско Алексея Дмитриевича» завершается выпиской из «Списка начальника политического управления Черноморского флота» тов. Гугина (гриф «Совершенно секретно», 1937 г.): «Бывший офицер. В 1920 году с белыми ушёл в Турцию. В 1930 году коллегией ОГПУ осужден за активную контрреволюционную работу на 3 года... Входил в группу ссыльных, участвовавших в подготовке к свержению Советской власти…» .
Больше ничего. С фотографии в деле прямо в душу смотрит печальными, бесконечно усталыми глазами красивый немолодой человек…
Письма из эмиграции – правнуки
Исход белых из Крыма был массовым. С Врангелем ушло из России около 150 тысяч человек, их временно приняла Турция. Оттуда перебирались в славянские страны – Болгарию, Чехию, Сербию, которая с 1923 г. входила в состав «Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев», а также в Германию, Францию и др.
Устраивались, как могли. Семье Василия Дмитриевича повезло: в городе Нови Сад много лет жила его сестра Ксения (1879–1935?), уехавшая в Сербию вместе с мужем С.Р. Минцловым, русским писателем и библиографом, известным в Европе и в России. Поначалу у них и обосновались.
Небогатое королевство предоставило русским возможность выжить, остальное было за ними. Работали все, не гнушались никаким трудом, сохраняли единую организацию: отчисляли заработанные средства для содержания 6 тыс. инвалидов, 2 тыс. семей погибших воинов, на обучение 5 тыс. учащихся в средних учебных заведениях и 3-х тысяч студентов вузов. Сохраняли армию – единственную в Европе силу, способную бороться с большевиками: 40 тысяч солдат и офицеров были готовы встать в строй по первому сигналу. Дети учились в эвакуированных генералом Врангелем и воссозданных на чужбине училищах: Николаевском кавалерийском, трех женских институтах (в том числе знаменитая «Кикинда» – осколок Смольного института благородных девиц), трех кадетских корпусах – «Русском», «Крымском», «Втором Донском».
Обучали по старым русским традициям: иностранным языкам, правилам хорошего тона, истории России, русской литературе. Готовили к трудной жизни в эмиграции: девушек учили основам ухода за детьми и больными, готовить пищу, шить, стирать; юношей – быть стойкими и мужественными, способными взять в руки ружьё, владеть ремёслами; и тех и других – быть готовыми поступить в югославские вузы в соответствии с местными требованиями.
Было бедновато, было трудно, многое делали сами. Но – никогда не жалели денег на книги. В училищах не было отстающих, порядок и дисциплина были безукоризненные.
О шести годах обучения в Крымском кадетском корпусе с восторгом писал из Венесуэлы Владимир Васильевич Бодиско. Вот описание корпусного праздника: «Он совпадал с Днем Святых Елены и Константина, 21 мая по старому стилю, начинался с церковной службы, парада, с выносом свято хранимого знамени Императорского Сумского кадетского корпуса. Был праздничный обед и бал, который открывался полонезом из «Евгения Онегина», в первой паре выступали директор корпуса генерал Промптов и начальница приглашенных девиц из Донского Мариинского института Н.В. Духонина. Танцы продолжались до полуночи, после чего разгоряченные вальсами и мазурками институтки выстраивались в «эскадрон» и прощались с участниками бала глубоким реверансом» . В тихом югославском городке, далеко от России, продолжал жить осколок старого мира.
7 апреля 1928 г. умиравший от скоротечной чахотки генерал Врангель продиктовал последний приказ, в котором наказывал молодому поколению, подрастающему в эмиграции: «Когда падет ненавистная власть и воскреснет Национальная Россия, для каждого будет счастьем отдать ей все силы. К этому бескорыстному служению Родине и должны все готовиться» .
В 1930 г. сын Василия Дмитриевича, Владимир, был выпущен из корпуса. До конца дней он был верен духу крымцев, чувству гордости за Россию, товарищеской взаимопомощи, был деятельным участником Международного кадетского объединения, существующего и поныне.
О трудностях студенческой жизни в Югославии в предвоенные годы рассказывала в письмах Людмила Васильевна Бодиско, младшая дочь Василия Дмитриевича, жившая у дочери в США: «Жить вначале было негде, одно время группой ночевали на кладбище, в склепе. Вставали рано, устроились разносить по домам молоко, к восьми часам были уже в университете. Жить стало легче, когда с помощью короля открыли общежитие для неимущих студентов. Когда приходили деньги от близких, устраивали праздник: ужин с хлебом, чаем и сахаром…» Это рассказ о среднем из пяти внуков адмирала Н.И. Казнакова, её будущем муже .
В 1935 г. Владимир Васильевич поступил на агрономический факультет Белградского университета. В 1939 г. он женился на студентке философского факультета университета балерине Наталии Владимировне Ставрович*.
С началом Второй мировой войны бедствия русских усугубились еще и тем, что партизаны Тито считали их своими врагами: ведь они были врагами Советов! Борьбу с фашизмом они начали с того, что стали убивать русских специалистов и священников, а затем, особенно в провинции, вырезать целые семьи. Многих это толкнуло на сотрудничество с немцами: в 1941 г. Владимир Васильевич был зачислен ветеринаром в Русский корпус. Капитуляцию он встретил в американской зоне оккупации.
В лагере для перемещенных лиц у него произошла встреча с двоюродным братом Дмитрием, сыном расстрелянного в России Алексея Дмитриевича Бодиско. Он прошел через ад плена, концлагеря, службу в РОА. Возвращение в Россию для него было закрыто. Дмитрий женился на немке и вместе с ней уехал в Австралию.
Коммунистические порядки, насаждавшиеся в послевоенной Югославии, заставили Владимира Васильевича переехать в Южную Америку, куда давали визы беспрепятственно.
Пришлось снова начинать с нуля, учить испанский. В.В. Бодиско приняли на работу в агрономическую школу, и он писал лекции по-сербски, потом переводил на испанский, заучивал наизусть. Его энергия, знания и усердие были замечены, ему предложили работу в научном институте по селекции породы коров, способных давать молоко в условиях тропиков. Несколько лет он изучал местную креольскую породу, работал с привозными коровами швицкой породы, затем скрестил индийскую корову «зебу» с голландскими быками «хольштейнами». Многолетняя работа завершилась успехом: выведенная новая порода «Яракаль» унаследовала голландские надои и выносливость индийских «зебу». Сейчас коровы этой породы распространены по всей Латинской Америке. В 1965 г. Владимир Васильевич защитил диссертацию в Белграде. Он автор двух книг и более 100 статей на испанском, английском, сербском и русском языках, стал почётным профессором нескольких университетов мира. Наряду с работой по специальности, Владимир Васильевич работал секретарем правления «Объединения кадет» в Венесуэле. Он – автор и редактор «Бюллетеня» – журнала кадетского объединения в Венесуэле, г. Каракас.
Во всех начинаниях его верной союзницей была его заботливая и любящая супруга Наталия Владимировна, встречу с которой он считал самым счастливым событием жизни.
С признанием заслуг пришла обеспеченность. Супруги Бодиско начали путешествовать, более десяти раз приезжали в Россию. Первые поездки были строго регламентированы: как интуристы, они получали такси и переводчицу, возможности перемещения были строго ограничены. Начавшаяся в СССР перестройка позволила и им свободно путешествовать по России, найти своих родственников: Татьяну Сергеевну Юдинову в Москве (женская линия от Владимира Михайловича, погибшего на Онеге), Данилевских в Царском Селе. «Мы побывали почти во всех лучших театрах мира. Слушали и видели всех знаменитостей… Мы обходили все театры Москвы, Питера, Одессы. А сколько городов, знаменитых и маленьких, мы объездили! Плавали по Дунаю, Рейну, Волге, озерам. В Майами, Париже и Нью-Йорке у нас были любимые магазины – покупать платья было священнодействием. Знаменитый научный работник был светским и общественным человеком. Никто с ним не скучал», – вспоминает Наталия Владимировна. В последние свои приезды в Россию Владимир Васильевич посещал возрождаемые кадетские корпуса, рассказывал юношам о значении военных училищ в жизни кадетов-эмигрантов, успел пригласить и принять в Венесуэле трех петербургских суворовцев.
Страницы: 1 2 3 #
| |
Текущий рейтинг темы: Нет |
|
