Василий Гугня на Яике
Первым известным атаманом явился Василий Гугня, появившийся на Яике в 1520 году с ватагой волжских казаков и там обосновавшийся. По легенде, уходя в набеги и оставляя без защиты свои зимовочные станы, казаки женщин с собой не брали и убивали. Может так и случилось, а женщины те были пленницы, уведенные во время предыдущего набега, но событие крепко запало в казачью память. Свершили то неведомые дамки до 1520-го года, до Гугни, а Гугня так не поступил из-за чего от его супруги пошел весь последующий Яицкий казацкий род. В прекрасной трактовке поэта В. Машковцева дело выглядело так:
Где, казак, твой голос зычный?Вспомяни с народом, что в песне бережем...
Был на Яике обычай убивать перед походом и детей и жен.
Шевельнул казак усами, оглядел кавыль
и пропел слезу-сказанье про казачью быль
Над станицей стон и ругань, в чашах бражный мед...
Атаман Василий Гугня уходил в поход.
Отточите сабли, други, и грядущим днем
сядем с песней мы на струги, Персию тряхнем.
Но набег, казак, не кухня с тюрей аржаной.
Чтож ты делать будешь, Гугня, с молодой женой?
Чай, милуется пож палкой, ждет свою звезду.
Отруби башку – татарка сиганет в Орду!
От красы отхлынуть трудно и не можно жить.
Казаки гудели кругом: - Семьи порешить!
Чтоб остались души светлыми, чтоб не сдохли, как сурки.
Дабы пыток не изведали, коль придут враги.
Атаман сидел набычась: - Казните за вину,
Я нарушу свят-обычай – Не убью жену!
И взметнулся гогот вихрем, вольный люд шалел.
Медовуху-Гугениху Гугня пожалел!
Ног скрипели буйно струги, и над дрожью рек
Голутву Василий Гугня уводил в набег.
И впервые провожали жены казаков,
и катилась бабья жалость в соль солончаков.
Прозвенело лето птицей, к пойме путь зарос,
Прогремело над станицей десять божьих гроз.
Не пропал ли Гугня в полон, не погиб ли друг,
Не к нему ли хищный ворон полетел на юг?
То на сердце жарко-жарко, то на сердце лед.
Черноокая татарка атамана ждет.
Сын родился славный, русый, здоровяк, ревун...
Атаман в курень вернулся через восемь лун.
Хром и худ, желтее воска... где-то в ковыле
Полегло казачье войско на чужой земле....
Было горьким-горько лихо, но мерцал очаг,
Пела тихо Гугениха: - Баю-бай, казак!
И многие, записанные в эту книгу, что произошли от казачьего корня, вправе считать проматерью "бабушку Гугниху".
